Ночные откровения, пролистывайте
Роман - как много в этом слове )) Если взять "Суть вещи", вышло около двадцати авторских листов. Почти миллион знаков. Толстенная пачка бумаги. Кое-кто, очевидно, болтун.
И все эти знаки надо было еще набраться храбрости (а кое-кто еще и ужасная трусиха) и сложить в таком порядке, чтобы получился не просто лихой сюжет с завиральными идеями, но разговор - нужным тоном, на важные для меня темы.
Было страшно даже начинать, так что из пяти лет работы года два я просто катала слова на языке, пугая себя и веселя друзей смехотворными соображениями о том, кто что обо мне подумает, попытайся я заговорить о педофилии и сексуализированном насилии.
Но "Суть вещи" - не только о бунте слабых против очевидного зла, но и о другом восстании, пойти на которое бывает гораздо тяжелее - восстании против каждодневного, будничного насилия, укорененного в нашей культуре, против близких, часто убежденных, что уж они-то точно знают, как нам лучше жить свою жизнь, с кем дружить, какие произносить слова. И о чем мудрее помолчать.
Не лезь туда, дурища, злым чужим голосом говорила я себе. Пиши веселенькое детское. Это куда безопаснее.
Конечно, каждый текст, а тем более такой невыносимый, отпочковывается от тебя только тогда, когда ты вполне готов. Восторженным подросточком с идеалами я без конца придумывала и даже начинала писать какие-то смешные трактаты и памфлеты - без содрогания не вспомнишь, но всякий раз слов не хватало даже на тетрадочку. Потом слов стало больше, но я их тратила на научные работы, а затем - на редактирование чужих авторских листов. Это, кстати, тоже значительно безопаснее, чем говорить о наболевшем своем.
Нельзя сказать, что я так переродилась, что из трусихи стала храбрячкой и смельчатиной, и ща как расхрабрюсь опять! Как напишу еще роман! Теперь уже не за пять лет! Теперь за четыре!
Правду сказать, выговорив из себя Лизу, произнеся ее вслух, я изменилась не слишком. Если не говорить сейчас о восхитительном, совершенно новом для меня ощущении "был человек, а стал человек с романом", а подумать о разрешении, которое я с Лизиной помощью выписывала себе пять лет, стоит признать, что я просто набиралась смелости признать очевидное.
Ты все тот же восторженный подросточек с идеалами, шепчу я себе, пока злой голос не слышит. Признай это. Признай, успокойся - и просто продолжай говорить.
Ну ок. Признаю. Мне все так же страшно. Мне кажется крайне опасным громко произносить важные для меня слова. Но я продолжу.
Кое-кто точно болтун.
